ГЛАВА    VI

Потешники и штукари - Музей цирка - С легкой

 руки графа Калиостро - Боско - «Паганини фокусников» - В

петербургских, салонах - Искусство для «просто­народья» - Дочь воздуха - Мнимоусыпленный - В со­ветское время - В цирке и на эстраде.

Я не ставил перед собой задачи написать исследова­ние о жанре, в котором я работаю. Но, прежде чем приступить к дальнейшему изложению, мне хо­чется дать короткую историческую справку о раз­витии этого жанра у нас в России.

Искусство фокусников, так же как и «петрушеч­ников»,- одно из самых старинных. Оно зароди­лось в гуще народной, на шумных ярмарочных площадях. Фокус­ники были непременными участниками веселых народных гуляний. Празднично настроенную толпу привлекало их умение «морочить голову» и «отводить глаза». То свои отечественные искусники, то заезжие иноземцы, потешники, штукари показывали,, нехитрые для нашего времени и удивительные для той поры фокусы. Ярмароч­ные зазывалы, стоя на балкончиках балаганов, к великому удоволь­ствию зрителей, глотали горящую паклю и вытягивали изо рта бес­конечные разноцветные ленты.

Материалы по истории фокусов и фокусников я нашел в Музее циркового искусства. Это очень интересный и своеобразный музей. Он был создан в 1928 году при Ленинградском цирке. В нем уже собрано более восьмидесяти тысяч экспонатов, рассказывающих о развитии русского и зарубежного цирков за несколько столетий.

Бывая в Ленинграде, я люблю заходить в этот музей, к его го­степриимным работникам. В узкой длинной комнате под «ярусами» тесно от шкафов, заполненных альбомами, папками, книгами. Тут же макеты, эскизы костюмов, картины. Здесь и несколько тысяч старых, пожелтевших от времени афиш, и макет балаганов на Мар­совом поле в Петербурге, и медаль, выпущенная к сорокалетию рус­ских цирков, и личная библиотека известного циркового артиста В. Ж. Труцци, и клоунский костюм выдающегося шута-сатирика А. Л. Дурова...

Научный сотрудник музея - приветливая Ольга Георгиевна Алексеева кладет передо мной тетради с выписками из «Санкт-Пе­тербургских ведомостей», «Северной пчелы», «Живописного обозре­ния»... Я перелистываю их.

Вот описание балаганных представлений, устраивавшихся на масляной и пасхальной неделях. Существенную часть этих пред­ставлений составляли иллюзионные аттракционы. Почти в каждой пантомиме действовал Арлекин, который с помощью «волшебного жезла» производил чудеса: то раздваивал живого Пьеро, то распи­ливал на мелкие куски ^Паяца, то сам Арлекин, убитый из ружья, распадался на части. Потом к туловищу приставляли голову, руки, ноги - и веселый малый мгновенно оживал к великой радости своей подружки Коломбины.

Позже фокусники, не покидая привычной им шумной, залитой солнцем ярмарочной площади или скрипучих подмостков балага­нов, одновременно стали завсегдатаями петербургских и москов­ских салонов. Началось это, быть может, с легкой руки графа Калиостро. Как бы там ни было, но еще не существовало постоянных цирков, еще не достигло высот искусство акробатики, воздушной гимнастики, клоунады, а у фокусников уже имелись немалые до­стижения.

- Вот выдержки из старинных газет,- говорит Ольга Геор­гиевна.- Обратите внимание...

Читаю: 26 сентября 1816 года гг. Фашиоли и Бабет дают в Пе­тербурге сеансы для желающих видеть «дрологические, физические и математические искусства». А 8 декабря того же года подписчики «С.-Петербургских ведомостей» могли ознакомиться с «уведомле­нием» такого рода:

«С дозволения правительства, в воскресенье, 10 декабря, г-жа Пратте будет иметь честь показывать в зале филармонического собрания искусственный и единственный в своем роде кабинет фигур. В оном по требованию будет представлено «Великодушный султан, или Морское сражение на Черном море».

Из числа превращений, кои поразят глаза непостижимою скоро-стию, заметим: 1) Волшебный храм, превращающийся в верблюда, а сей в истукан богини Миневры и 2) Гишпанца, который, танцуя, сбросит руки и ноги, кои обратятся в нимфы, а он сам в Венеру».

Несколько дней спустя тот же «механический кабинет» г-жи Пратте опубликовал новое «уведомление» - о постановке драмы «Анжело, великий разбойник, или Дух в полуночи». Вслед за ней ставился балет с превращениями в трех действиях, кои суть:

«1-е - старый дуб превратится в волшебника Гидраспа, а сей в Дианин храм; 2-е - кровать, на которой лежит маленький Ганс, в городские часы; 3-е - Юпитер с орлом полетит на облаке, из ко­торого выпрыгивают и танцуют шесть маленьких купидонов, а об­лако поднимается наверх и оставит по себе памятник, превраща­ющийся в софу, на которой сидит принц с принцессою, софа превра­щается в кабриолет с лошадьми и слугами, в который садятся принц и принцесса и отъезжают в столицу. Потом явится на театр дама, из платья которой выпрыгивают маленькие дети и танцуют па-де-де».

Перелистываю дальше... Вот объявление из «Северной пчелы» от 9 февраля 1826 года. В нем сообщается, что «Новый штукарь г. Орсини приехал в здешнюю столицу и показывает свое искусство и фокус-покусы в Большой Морской в доме Козулина, с семи часов вечера..,».

Петербургское общество не первый раз принимало у себя при­езжих штукарей. Та же «Северная пчела», опубликовавшая через месяц заметку о фокус-покусах Орсини, вспоминала Пинетти, Молдуана и других фокусников. По ее словам, Орсини «во многих шту­ках» превосходил двух первых, «самым приятным образом» забав­ляя зрителей «опытами увеселительной механики и необыкновен­ным проворством рук».

Зрители удивлялись, глядя, как Орсини вынимает из пустого мешка, который перед этим несколько раз топтал ногами, множе­ство яиц. Он брал у публики кольца, ключи, платки, перчатки, часы, прятал их в ящик и после вынимал эти предметы из бутылок, яблок» апельсинов, находившихся совсем в другом месте, поодаль от ящика.

В сороковых годах прошлого столетия в Петербург и Москву приезжало особенно много фокусников, начиная от безвестных «чародеев» и кончая прославленным «Паганини фокусников» Бартоломео Боско.

Сухово-Кобылин в своей «Свадьбе Кречинского» устами Расплюева говорит:

«.. .Был здесь в Москве профессор натуральной магии и египетских тайн господин Боско: из шляпы вино лил крас­ное и белое; канареек в пистолеты заряжал; из кулака букеты жертвовал, и всей публике». Н. А. Некрасов в поэме «Говорун» по­святил Боско следующие строки:

Извел бы десть бумаги я, Чтоб только описать, Какую Боско магию Умеет представлять. Ломал он вещи целые На мелкие куски, Вставлял середки белые В пунцовые платки, Бог весть куда забрасывал И кольца и перстни И так смешно рассказывал, Где явятся они...

Между прочим, Боско в прошлом был наполеоновским солдатом. В России он попал в плен, был отправлен в Сибирь, где и дебюти­ровал в качестве фокусника, сразу завоевав шумный успех. В 1841 году петербуржцы видели его уже на такой крупной площадке, как сцена Александрийского театра. По свидетельству современников, Боско привлекал внимание «разнообразием своих опытов, своею изумительною ловкостью и своим неимоверным проворством».

В мае 1843 года по домам петербургской знати разносили афишки, напечатанные на атласе розового цвета. Они гласили о том, что в помещении Детского театра, находившегося на Боль­шой Морской, близ Невского проспекта, «королевско-греческий придворный художник» Фрикель продемонстрирует множество раз­нообразных фокусов. Это был характерный для своего времени фо­кусник, типичный «салонный маг». Описание его выступления я про­чел в «С.-Петербургских ведомостях» за тот же год.

«В хорошо убранном зале было немного посетителей. Занавес поднялся. Является на сцену хороший собою, ловкий, статный юноша. Вид, образ, выражение этого молодого человека тотчас пре­дупреждает зрителей в его пользу. Поставив лестницу перед крес­лами, он становится на нее и просит, чтобы кто-нибудь из дам одол­жил ему свою шаль. Показав, что в ней ничего нет, он тут же вы­нимает из-под нее хрустальный сосуд, в котором плавают живые рыбки. Вы хотите удостовериться, не спрятано ли у него что-либо,— он поворачивается во все стороны, подает нам платок и вновь вы­нимает из-под него такой же сосуд.

Не полагайте, что одна ваша шаль одарена чудесными свойст­вами; Фрикелю все равно: не уходя на сцену, он одушевляет вашу шляпу новым волшебством и превращает ее в настоящий ма­газин редкостей.

...Случайно нашедши на полу перышко, он уверяет вас, что положил его в шляпу, сделает тысячу перьев, и перья, перья и перья сыплются из шляпы, а далее игрушки всех родов, цветки, столики, скамеечки, куколки - ваш головной убор решительно пре­вратился в лавку детских игрушек... И все это делается близ кре­сел, около вас, под надзором зрителей, под вашими руками».

В те же годы столица видела «магическо-физические опыты» в исполнении «придворного престидижитатора двора его величества императора всероссийского и шаха персидского». Этот пышный ти­тул присвоил себе некий Беккер. Его «магическо-физические опыты», или, попросту говоря, фокусы, состояли в том, что он, как и Орсини, вынимал из мешка яйца, из шляпы - букеты камелий и т. д. Эффектную работу демонстрировал фокусник Деблер. Он на­полнял несколькими ведрами воды большой медный котел и раз­водил под ним огонь. Затем в котел опускали двух голубей. Когда, спустя две минуты, фокусник открывал крышку, оба голубя выле­тали из котла, а сам котел оказывался пустым.

Профессор магии Герман, о котором я уже рассказывал мог вынимать из ушей, из носа, из шляпы двести и больше монет. Он же, выступая в костюме с короткими, плотно прилегающими к телу рукавами, ухитрялся выпускать из рукава ^живую утку. Поймав ее, он разрывал птицу на части и подбрасывал вверх. Вместо одной утки появлялись две.

Боско, Фрикель, Беккер, Деблер, Герман - все это были лю­бимцы аристократической публики. Со временем магия ушла из салонов, перекочевала в обыкновенные частные дома. Фокусники выступали на семейных и детских праздниках, на различных благо­творительных вечерах. «Художественные изящные сеансы высшей магии», «Волшебные артистические вечера» - читаем мы рекламы «сиамского придворного артиста» Александра Сяка. В перечне ис­полняемых им фокусов были такие, как «Заколдованные фрукты», «Вырастающий куст», «Фабрика ликеров», «Рог изобилия в царстве Флоры», «Бутылка доктора Фауста» и даже целая сцена под назва­нием «Обманутый акцизный, или Тайная продажа вина». Даже по одним только названиям можно судить о том, что представляли собой все эти фокусы.

Александр Сяк, Д. Ф. и А. Д. Казини (Костюковы), Леони-Лари-онов (В. Н. Ларионов), Гарди (Ф. Г. Иванов) и целый ряд других фокусников конца прошлого и начала нынешнего веков занимались тем, что демонстрировали свое искусство любителям «чудес» не в цирках и не на эстрадных площадках, а на импровизированных сценах в частных домах и учебных заведениях. «Цены доступные и по соглашению» - объявлялось в афишах наряду с сообщением о «неуловимой ловкости рук» исполнителя. Подобный характер ра­боты не мог не сказаться на искусстве фокусников и привел его к творческому застою.

В рассказе Глеба Успенского под характерным заголовком «Нужда песенки поет» выведен «пиро-гидро-техник» Капитон Ива­нов, занимающийся увеселением купцов и чиновников, показыва­ющий им попури «из мира чудес». На вопрос, почему он выбрал та-кое занятие — фокусы, Капитон Иванов чистосердечно отвечает: «Настоящей науки-то, то есть читать, писать, не имел, мастерства никакого не знал, а во всем нуждался. Вот я и решил по волшеб­ному мастерству пойти...».

Естественно, что в условиях, в которых работали артисты ма­гии, они не могли иметь громоздкой аппаратуры. Поэтому сеансы, которые они давали, в основном сводились к престидижитации, к показу манипуляций с картами, цветами и другим портативным реквизитом, который можно было уложить в один или два чемо­дана, удобные для переноса из дома в дом. Часто фокусники были и чревовещателями, показывали «говорящих» и «поющих» кукол. При содействии помощниц, какой-нибудь мадемуазель Зины или мадам Наиндры, они занимались также мнемотехникой — «чтением мыслей на расстоянии». Постепенно же фокусы вообще были низ­ведены на положение искусства третьего сорта, для «просто­народья».

Вот характерная для нравов того времени сценка.

...Грязная полутемная лестница в одном из «доходных» петер­бургских домов. Посетитель поднимается по ней и попадает в квар­тиру, где обитает «дочь воздуха» - некая Мартынова.

Небольшая комнатка с углублением, обитым черным бархатом. Полумрак. Душно. Пахнет пудрой и дешевыми конфетами. Облокотясь на обнаженную до плеча полную белую руку, украшенную браслетом из фальшивого золота, в воздухе неподвижно «парит» женщина. Полуприкрытые глаза ее загадочно поблескивают из-под длинных приклеенных ресниц. Тут же в комнате вертится какая-то старуха.

Входит очередной посетитель,

-  Вера,- говорит старуха,- отгадай, кто пришел? Женщина поднимает ресницы и говорит лениво-томно:

-  Пришел Иван Иванович Фролов, купец первой гильдии, вла­делец собственного каменного дома и зеленной лавки.   Купец, сняв шапку, вытирает платком взмокший лоб. «Дочь воздуха» видит его впервые: откуда же знает она, кто он такой? Посетитель удивлен необыкновенной способностью «парящей» перед ним в воздухе дамы. И невдомек ему, что это просто мнемотехника и что роль ассистентки в данном случае играет старуха, которая предварительно незаметным образом выведала все необходимые сведения о посетителе.

Это было, так сказать, безобидное применение иллюзии. Но бы­вали случаи, когда фокусы использовались и в преступных целях мошенниками и аферистами типа Соньки Золотой Ручки. Шу­лера, плутовавшие во время игры, производившие моментальные передержки, пользовавшиеся мечеными картами, липкими колодами и тому подобным «реквизитом», по сути дела, также являлись не кем иным, как ловкими фокусниками.

К числу тех, кто нередко обманывал народ, надо отнести и гип­нотизеров.

Я имею в виду не настоящих гипнотизеров, а тех, кто демон­стрировал «сеансы гипноза», мороча доверчивую толпу. Правда, в подобной игре некоторые исполнители могут доходить до совер­шенства. Я сам видел однажды, как два молодых человека - не помню их фамилий — разыгрывали сеанс гипноза. Один протягивал вперед руку, а другой, якобы под влиянием «истекающих» из его пальцев «магнитных токов», тут же опрокидывался навзничь, как бревно. Делалось это так искусно, что, не подхвати вовремя партнер «усыпленного», он неминуемо разбил бы себе голову о пол. Затем «гипнотизер» укладывал «усыпленного» на два стула: ступнями - на один, головой - на другой и тот лежал, ни одним движением мускулов не обнаруживая признаков жизни.

Только в советское время изменился характер работы мастеров престидижитации и иллюзии. Для них стало типичным стремление к осмысленности в содержании номера, к театрализации. Особенно значительных успехов в этом направлении удалось достичь в после­военный период. Так, Александр Алексеевич Вадимов показал ряд номеров на политическую тематику. Запомнился номер «Буржуаз­ная тюрьма». В тюрьму прячут гангстера, но это обман¹ - бандита в тюрьме нет, вместо него под семью замками находится свобода. Сильное впечатление производила сценка с плакатом, призыва­ющим к борьбе за мир. Полицейский рвет плакат на клочки, затем сжигает, но из пепла появляется маленький белоснежный голубь. К его лапке привязан все тот же плакат: «За мир! Против войны!»

Мартин Александрович Марчес и его неизменная партнерша Софья Марр за последние годы сделали попытку построить на ос­нове иллюзий большое сюжетное представление — феерию «Волшебный магазин» (режиссер-М. Местечкин). В представлении рассказывается о школьнике Степе, попавшем в волшебный универ­маг. Здесь его встречает «маг — завмаг». В номере есть новые ин­тересные трюки, в частности появление людей из большого напол­ненного водой аквариума. Надо отметить инициативу Марчеса: он показал, что отдельные иллюзионные трюки можно и нужно объ­единять не только темой, но и сюжетом.

В советском цирке, как и на советской эстраде, работает боль­шой отряд фокусников-иллюзионистов и манипуляторов. Из числа манипуляторов следует отметить Символокова, выступающего в не­сколько старомодной манере и особенно искусно «достающего» из дыма папиросы. Приятное впечатление производят артисты Фурма­новы, не только показывающие фокусы, но и разыгрывающие жи­вую, остроумную сценку. При этом он появляется в роли посети­теля ресторана, а она — официантки с подносом в руках, на кото­ром стоят рюмки, бутылки и другие предметы, представляющие собой реквизит. В манипуляции включены даже бусы с шеи «офи­циантки».

Говоря о фокусниках, нельзя не упомянуть и о таких исполни­телях, как Анатолий Шаг, Семен Рубанов, Зинаида Тарасова. По­следняя является моей ученицей. По просьбе Тарасовой, я учил ее, как надо делать трюки, репетировал с ней и помог объединить все номера в одно представление, которое она сейчас успешно разыг­рывает.

В последнее время появился ряд мастеров иллюзии в националь­ных республиках. Из них в первую очередь надо упомянуть заслу­женного артиста Армянской ССР-А. Акопяна, чья работа основана исключительно на технике рук. Зато у грузинского фокусника Дика Читашвили большая часть трюков построена на использовании ап­паратуры, что, конечно, тоже представляет интерес. С исключитель­ной чистотой проделывает манипуляции участник азербайджанского циркового коллектива Мансур Ширвани. Он и в манере своей ра­боты и даже во внешнем облике отходит от традиции, выходя на манеж в простом, скромном пиджаке.

Отдельно надо сказать об артисте Александре Георгиевиче Со­коле. В прошлом цирковой атлет и гимнаст, он увлекся техникой и несколько лет назад вместе с партнерами подготовил большой ил­люзионный аттракцион «Чудеса без чудес». В этом номере широко использованы последние достижения науки. Один из артистов сни­мает пальто и шляпу и вешает их... в воздухе. Из-за кулис выно­сят корзину с цветами, обладающими удивительным свойством: они мгновенно принимают любую окраску. Шипит яичница, поджари­ваемая на.,. холодильнике. Вот необычайная телефонная трубка, с помощью которой без аппарата и проводов зрители прямо с ма­нежа могут соединиться с любым абонентом городской телефонной сети. Все эти «чудеса» основаны на использовании токов высокой частоты, электромагнитных явлений, беспроволочной телефонии.

Хочется упомянуть и о таких своеобразных мастерах, какими являются Ван Ю-ли и Сиу Ли. Это китайские артисты, уже давно работающие в наших цирках.

В номере Ван Юли много от настоящего китайского националь­ного цирка. Фарфоровые чашки, «сами собой» наполняющиеся мо­локом, яйцо, мгновенно превращающееся в живую утку, гирлянды зажженных фонариков вытаскиваются из вороха разноцветных бу­мажных лент — все эти и другие фокусы, казалось бы, давно зна­комы, и тем не менее они всякий раз смотрятся с большим интере­сом даже такими искушенными зрителями, какими являемся мы, артисты цирка. С подкупающей простотой и непринужденностью демонстрирует эти фокусы Ван Юли. Они сопровождаются пока­зом других элементов китайского национального цирка, которыми отлично владеют участники труппы. Здесь и бой на мечах, и жонг­лирование трезубцем, и прыжки сквозь огненный обруч.

Любопытные фокусы показывает старейший цирковой артист Сиу Ли. Из простого кулька, сделанного на глазах у зрителей из листа газеты, он без конца вытягивает разноцветные ленты и даже цветные фонарики.

В этой главе я говорил главным образом не о себе, а о других Но смею думать, что читатели не посетуют на меня за эту экскур­сию в прошлое и настоящее. Надеюсь, что она расширила их пред­ставление о фокусниках и фокусах, об этой мало кому знакомой области эстрадно-циркового искусства.